— Поразмышляйте над моими словами, — сказала психолог, — и не забудьте вновь прийти на следующей неделе.

Лиз подняла с пола свою сумку и вышла из комнаты, подумав при этом, переоденется ли Эстер Крауц к приходу другого пациента.

НЕДРА АДА

Лужи на тротуаре окрашивал разноцветный свет, падавший из бутиков. Лиз ни разу не взглянула на их витрины. А между тем эта торговая улица пользовалась популярностью. Она состояла из лавочек, в которых продавался эфемерный и бесполезный товар. К примеру, парики с автоматическим изменением прически каждые десять часов и другие забавные игрушки подобного типа. Чтобы вытравить память о травме — следствии катастрофы — город укрылся за напускным весельем. Тогда-то Тропфман, бывший коллега, и открыл своеобразную туалетную мастерскую для собак. Он даже привлек преданную клиентуру, изобретя для пуделей зубную пасту с запахом бекона. Лиз редко навещала его. Ей претила деградация прежнего товарища по работе. Неужели она кончит, как и он? Досрочная отставка по состоянию здоровья…

Подойдя к перекрестку, Лиз подняла глаза. Странное сооружение возвышалось посреди площади — то ли наспех построенный бункер, то ли миниатюрная крепость; оно неприятно сочеталось с современным декором с выверенными линиями. Казалось, торопливые рабочие на скорую руку обложили кирпичом шероховатую бетонную поверхность четырех стен, ничуть не заботясь ни о внешнем виде, ни о форме. В результате получилась не то гора, не то противоатомное убежище. В боковых стенах виднелись редкие амбразуры. Весь ансамбль не превышал двадцати метров. Туристы довольно часто приникали к его стенам и фотографировались.

Но если бы они не поленились приблизиться к бронированной двери, преграждавшей доступ в каземат, то узрели бы эмалированную пластину 30x40 с надписью: «6-й батальон водолазов города Алзенберг. Лицам, не имеющим разрешения, вход запрещен».

Лиз проскользнула между машинами, равнодушная к предупредительным сигналам клаксонов. Подбежав к строению, она нажала кнопку вызова.

Раздался щелчок, затем из громкоговорителя на створке двери донеслось глухое ворчание.

— Да-а-а?

— Лиз, — шепнула девушка, — Лиз Унке.

— Опять всех опередила! — с утрированным грассированием проговорил голос с сильным ирландским акцентом.

Повернулась на петлях дверь, толстая, как крышка люка подводной лодки. Девушка переступила через порог и оказалась в небольшом дворике, окруженном высокими стенами бункера. В центре этого каре странно смотрелись вход в метро с большой надписью «Метрополитен» и металлические поручни классической лестницы с завитками в стиле ретро.

«Станция-пленница, — подумала Лиз. — Объект чрезвычайной опасности».

Девушка пересекла двор, вошла в крытый вход. Направо коридор вел в помещение, заставленное металлическими стеллажами. Умывальник и большой стенной шкаф с набором медикаментов занимали стену в глубине. Конноли, ирландец, прозванный Дедом, стоял перед аптечкой. Закатав рукав свитера на левой руке, он с помощью правой и зубов стягивал на своем бицепсе резиновую трубку. Лысый череп его блестел, хотя по бокам вились рыжевато-седые кустики бывших кудрей. Конноли стукнуло пятьдесят, но выглядел он лет на десять старше. Белая борода закрывала половину лица. Капилляры испещряли его лоб и нос, придавая им необычный синеватый оттенок. Как и все профессиональные водолазы, Конноли страдал хронической болезнью из-за многократных декомпрессионных перегрузок. Воздушные пузырьки, накопившиеся в его организме, привели к необратимым изменениям формулы крови, к ее повышенной свертываемости. Врачи называли это тромбоцитозом. По тем же причинам у Конноли развилось поражение суставов, болью отзывавшихся на малейшее движение, и значительная потеря равновесия и зрения.

— Старая развалина, — говорили Нат и Дэвид, напарники Лиз. — Бывший военный водолаз превратился в искателя сокровищ. Он все еще силен, но силы его иссякают. Спрашивается, зачем служба берет наемников? Иностранцев к тому же? Странно, не правда ли?

Лиз заметила лежащий на краю умывальника шприц. Раствор аспирина, вероятно, или разбавленный кортизон. Ни для кого не было секретом: в одном из ящиков Дед Конноли хранил баллон с кислородом. Время от времени он раз десять вдыхал его. Однажды антикоагулянты вызовут сильнейшее кровоизлияние в мозг, и бригаде не останется ничего другого, как справлять траур по своему бывшему техническому директору.

— Ну? — насмешливо протянул мужчина. — Наблюдаем за агонией насекомого?

Лиз промолчала. Она ненавидела Конноли, и тот отвечал ей тем же. Кстати, Дед ненавидел всех. Получив задание обучить трех полицейских, образующих, как их окрестило начальство, «шестой батальон водолазов», он нехотя пичкал подопечных обрывками знаний, которые в один прекрасный день могли стать опасными.

Конноли вонзил иглу шприца в сильно вздувшуюся вену и нажал на поршень.

Лиз открыла один из металлических шкафов, повесила в него свои сумку и плащ. Два других отделения шкафа украшали надписи фломастером: «Дэвид… Натан» — имена парней, входивших в ее бригаду со времени основания батальона.

Дед Конноли убирал свои медицинские принадлежности. Закончив, он уселся на табурет и беззастенчиво смотрел, как Лиз обнажалась.

— Худовата! — заметил Конноли, когда девушка снимала трусики. — Интересно, как можно спать с подобным комплектом мускулов?! Девочка моя, ты напоминаешь мне рекламные щиты у дверей гимнастических школ. Мужики, должно быть, боятся, как бы ты не раздавила их, когда войдешь в азарт, не так ли?

С равнодушным видом Лиз натянула фланелевую майку и кальсоны, затем свитер и бархатные брюки. Она знала, что на глубине разница температур составляет до двадцати градусов.

Дед неотрывно на нее смотрел, и лицо его выражало отвращение, но девушка уже привыкла к его провокационным монологам.

Не обращая больше на него внимания, Лиз прошла в соседнюю комнату и закрыла за собой дверь. Полочки, прибитые кое-как, были разделены перегородками. Большие баллоны, окрашенные цинковой краской, громоздились на полу, подобно разбросанным кеглям. Каждый был накачан до 200 бар и весил 13 килограммов. В 12 литрах сжатого воздуха содержалось 2400 литров воздуха, годного для дыхания. Использовали баллоны лишь для мелких работ, не требующих перемещений на значительные расстояния. Маски, ласты, комбинезоны соседствовали с редукционными клапанами всех типов. Содержимое опрокинутой коробки с тальком оставило разводы на полу и превратилось в белую клейкую кашу. Лиз тихо выругалась. Все здесь указывало на беспорядок, на неприязнь к плохо выполненной работе. Она знала, что парни сваливали на нее всю черную работу по уборке, и это крайне раздражало ее. Изотермические комбинезоны никто не просушил, краны баллонов проржавели, свинцовые грузила были раскиданы как попало, и один из них пробил защитное стекло шлема. Лиз толкнула другую дверь. Вытянутая форма интерьера часто вызывала у нее ощущение, будто она продвигается по центральному коридору субмарины. Отсутствие окошек усиливало это ощущение.

Наконец Лиз добралась до помещения, которое они называли между собой салоном для одевания. Оно выходило во двор, как раз напротив входа в метро. На перевернутом ящике лежали два шлема из луженой меди, похожие на большие металлические шары устаревшей конструкции, блестящие, с тремя зарешеченными оконцами: два по бокам, одно на макушке, четвертое, переднее, завинчивалось. Современный редукционный клапан крепился на затылке, и его кожух из нержавейки нелепо выглядел на этом старинном шлеме с вмятинами. На пластинке, привинченной к фронтальной части, была надпись «Farson, Englander and Co. Submarine Engineers. Portsmouth (Patent)» [2] .

Лиз провела кончиками пальцев по холодной меди. Комбинезоны различных размеров висели на деревянных вешалках-плечиках с закругленными концами, плотные дыхательные мешки были отлиты из толстого желтого каучука. Когда-то, в зависимости от местности, их называли «бычьими шкурами» или «свинячьей кожей». Дэвид и Нат не без снобизма заменили их английским словом «mute» [3] . Вдоль плинтусов выстроились чудовищные свинцовые галоши, след от которых напоминал слоновый, а походка в них походила на поступь слона. Сам компрессор находился во дворе под навесом, там же на барабан был намотан шланг подачи воздуха. Жизнь водолаза зависела от этой довольно уязвимой пуповины, сейчас похожей на длинную свернувшуюся спящую змею.